Вадим некоторое время работал в храме, потому, когда на поэтическом фестивале он свои стихи «запел», тезис Андрея Санникова, что «Стихотворение — это молитва» получил материальное подтверждение. Вадим поёт стихи и в нецерковной манере. Вышло несколько дисков его песен на стихи поэтов УПШ.

Сохранились у меня только «свердловские» книги Алексея.

Катя собиралась издать книгу, но такую, чтобы она состояла из отдельных страниц, сложенных в деревянную коробочку. Идея так и не осуществилась. Осталось внутреннее издание семинара Андрея Санникова: работая на фирме производства русских сувениров, время от времени я оставался по ночам в офисе и печатал маленькими тиражами брошюры друзей-поэтов и просто любимых авторов.

Есть такая дружба-соперничество, когда близкие люди всё время оказываются по разные стороны всевозможных иллюзорных и эфемерных границ, а потом вновь обнимаются при встрече. Сколько раз мы прекращали общаться с Инной — не сосчитать. И снова радуемся друг другу при встрече. Мы не учились друг у друга, мы учились у общего мира, делая каждый свои, иные выводы. Наши сады не похожи, но розы в них остаются розами.

История Франсуа проста. Француз, забытый на вокзале в Екатеринбурге, принятый и прикормленный андеграундными философами, оставшийся жить на Вторчермете и беседовать с приходящими к нему поэтами, художниками, музыкантами. Так и живёт до сих пор, издаётся.

Жар «дюпонизмов» — маргинальный, противостоящий жанрам, господствующим в «большой литературе»: роману, эпосу, новеллистике, лирической поэзии. В этой связи социальное значение «Мильён названий» видится в отражении критических тенденций, нарождающихся в общественном сознании по отношению к языку, слову. «Дюпонизмы», представленные в первом томе, разных авторов, отличаются как стилистически, там и идеологически. Субъективные опыты охватывают литературу, поэзию, философию, историю, психологию, общество, социальные явления, мораль.

2.Дюпон, Франсуа. Мильён названий: «спорник» дюпонизмов / Ф. Дюпон ; сост. П. Ложкин. – Екатеринбург : ИГНЫПС, 2009. – Т. II: с 4000 по 8229, 2006-2008 гг. – 240 с.

Маргарита — депутат. Это говорит о том, что у поэта получилось что-то изменить не только в искусстве, но и в социуме, в быту.

Похоронен на Широкореченском кладбище. Опубликован во всех четырёх томах «СУПа», в проект «ГУЛ».

Аркадий Валерьевич с первой встречи напоминал мне Дон Кихота. В самой его манере чтения на публику чувствовалось сражение. В быту же был человеком предельно мирным и очень бережным к ближним. Писавший для театра, он был театром сам, каждый выход на сцену в череде коллег на общих вечерах — маленький спектакль. А уж авторский вечер — полноценная постановка, даже если он на сцене один. За самим голосом возникали декорации, смена освещения, множественные статисты и герои второго плана.6 лет, немедленно напихал цитаты из комедии в собственные стихи, и после развивал его темы по-своему. А потом оказалось, что он ещё и любимого тогда мной «Профессора» Толкина перевёл. Становясь старше, я выбирал другие имена в его «розарии». Играл собственный спектакль по его переводам Франсуа Вийона, запоем прочёл в его переводе маркиза де Сада. Но оригинальные стихи всегда оставались в приоритете.

Стихотворения : (9 книг) / А. Застырец ; составители: Л.Ф. Застырец [и др.]. – Екатеринбург ; Москва : Кабинетный ученый, 2021. – 903 с.

Поэт-призрак, возникавшая и исчезавшая совершенно произвольно. Единственная сколь либо засветившаяся звезда из воспитанников студии Вадима Осипова.

Евгения Иванова очень сложно поставить на конкретную полку, работая в библиотеке, он, словно пчела с большими возможностями перелётов, дегустирует нектар с самых дальних лугов. Сначала я слышал в его стихах влияние битников, потом ОБЭРИУ, но чем дальше мы с ним общаемся, то тем яснее вижу, что он пришёл к пост-иронии с другой стороны: не из жонглирования словами, а из жонглирования созвучиями. Эти стихотворения его личная «Игра в бисер», он — полномочный Мастер Йозеф Кнехт, и каждый читатель вовлекается в соучастие, в достройку картины, выходящей за границы обложки.

Сергей Валерьевич Ивкин (р. 1979) — российский поэт, художник, критик. Член Союза писателей России с 2013 года. Родился в Свердловске. Окончил Российский государственный профессионально-педагогический университет по специальности «преподаватель декоративно-прикладного искусства». С 1999 по 2009 гг. вёл фестиваль авторской песни «Свезар» (Екатеринбург), участвовал в проектах «Игра в борхес», «Формуляр» и «Клуб одиноких мозгов Франсуа Дюпона». С декабря 2007 г. — координатор независимого клуба «ЛебядкинЪ» (литературный семинар Андрея Санникова).

Публиковался в журналах и альманахах в России и за рубежом. Лауреат фестивалей «Пилигрим» (Пермь, 2003), «Новый Транзит» (Кыштым, 2006), «Глубина» (Челябинск, 2007), «Илья-премия» (Москва, 2007) и «Ad Libitum» (Пермь, 2008), фестиваля «КУБ» за совместный с Ниной Александровой поэтический спектакль «Тавтономия» (Красноярск, 2016). Финалист Первого уральского слэма «Естественный отбор» (Екатеринбург, 2002), лауреат Первого Санкт-Петербургского конкурса им. И. А. Бродского в номинации «Большое стихотворение» (СПб, 2014).

Чемпион турнира поэтов на кубок Ирины Евсы (Москва, 2021), победитель конкурса им. Александра Петрушкина (Кыштым, 2022), конкурсов переводчиков «Военный дневник» (Екатеринбург, 2020) и «Резьба по камню» (Махачкала, 2022), конкурсов «Библиотечная муза» и «Сезон дождей» (Тольятти, 2022 и 2023). Участник поэтической резиденции АСПИР в Пензе в 2023 году. Один из редакторов журнала поэзии «Плавучий мост». Составитель специального издания для слабовидящих «Волшебная сотня. 100 стихотворений уральской поэтической школы». Автор 12 книг стихов. Работает главным специалистом ОКМК СОУНБ им. В. Г. Белинского. Автор третьего и четвёртого томов «СУПа», проекта «ГУЛ».

В пору, когда личные разговоры между поэтами только начинали переходить в область публичных интернет-диспутов, Евгения Изварина, если была знакома со спорщиками лично, выступала «всехним адвокатом», смягчала злость, обиды, осаживала накручивающих острые темы. Говорила, что пишущие разобщены изначально, и нахождение общего языка и взаимопринимания — это развитие творчества, не стихо-терапия, а оттачивание мастерства. При такой позиции чаще всего она оставалась «гласом вопиющего в пустыне», но нескольких заблудших овец (в том числе и меня) от многих глупостей уберегла. Я рад, что в наше время, когда личные встречи между поэтами стали единичны, стихи Извариной продолжают появляться в ленте, как волшебные ароматы, принесённые ветром из неведомых стран.

Михаил Ильин не был поэтом. Он был художником андеграунда, но всех выставках, которые он устраивал, обязательно звучали стихи. И маленькая книжка-альбом с его картинами была дополнена несколькими размышлениями художника, которые сейчас назвали бы верлибрами.

В один момент Виталий Олегович Кальпиди разочаровался в происходящем на Урале. Его книга «Густое» явно кричит: «Я призывал вас к Подвигу, а вы воспринимали меня как таксиста». И когда о подвиге одиночек стали говорить как о «мифе толпы», стали появляться авторы, которые формально ни у кого из «учителей» не учились, но они сами причислили себя к «УПШ» и старшие «одиночки» не стали возражать: «Да, вы — наши. Заходите».

Борис Рыжий открыто противопоставлял себя Кальпиди. Какие только институции не придумывали, чтобы отмежевать «уральское» от Кальпиди. Невозможно. Базовая фигура. И каждая книга — опорная точка во времени: Пермь такая-рассякая, Вампиры Челябы, Еманжелинск, Свердловск Сандро Мокши, Густое варево обиды.

Кондрашов знал, что он — гений. Но мир упрямо не принимал его всерьёз. Возможно, именно моя щенячья восторженность позволила нам некоторое время именно дружить, придумывать совместные проекты, даже если никто кроме нас в них не участвовал. На Дмитрия легко обижались, Дмитрий умел обижать людей, и сам обижался. Обида для его была обязательной специей к дыханию, её нужно было выговорить, и в этом выговаривании порой проскакивала искра поэзии. Я восхищался им даже тогда, когда смертельно уставал от его долгого проговаривания претензий к миру. Держался, старался запомнить сказанное, потому что сам язык, а не смыслы, был произведением искусства. Ушёл он из жизни так же, как и жил, в стремительном рывке: взбежал с мороза на пятый этаж по лестнице, вошёл, сел у порога и уснул.

Статус «жена поэта» может восприниматься и в качестве разбитой судьбы, и облика Музы, и вечного соперника, ближнего врага. Удивительно, но Наталья всеми поэтами, приезжавшими к Александру Петрушкину в Кыштым, воспринималась главной, даже по отношению к её мужу. Она — хозяйка не просто дома, а этой территории, где Александр обосновался, но не вжился, воспевает, но не правит. Кроме того, именно её стихотворение вызвало наибольший гнев при первой публикации в журнале «Урал» подборки поэтов студии Андрея Санникова «ЛебядкинЪ». Что-то вроде ордена Неудобности, Андеграундности, Нонконформизма. Жаль, что книга у Натальи вышла только одна.

Однажды Виталий Олегович Кальпиди сказал, что настоящим поэтом является только тот, кто занят не только своими стихами, а помогает расцвести ещё и стихам близких ему по духу авторов. Поэт — прежде всего культуртргер, он вкладывается в Культуру, а не в своё имя. Практически девиз тамплиеров: «Non nobis Domine, non nobis, sed nomini tuo da gloriam» (лат. Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу). И вот в издательской деятельности команда Арсения Ли, Аллы Поспеловой и Андрея Пермякова, вполне возможно (никто не считал), обошли и самого Кальпиди, и Александра Петрушкина.

Андрей Александрович Мансветов (р. 1975) — российский поэт, бард, публицист, редактор художественной литературы. Родился в Перми. Автор и организатор двух коллективных сборников: «Общая тетрадь» (1993) и «Три четверти вальса» (1995).

В следующие годы несколько небольших журнальных публикаций, запись магнитоальбома песен «Колесо» (1999). Автор поэтических книг «Фантомные боли», «Туки-луки за себя», «Дюралевые ласточки» и «Инструкция по применению родины», участник ряда антологий и сборников, в том числе «Лучшие стихи», «Поэтический атлас России». Стихи опубликованы в журналах «Москва», «Белый ворон», «Знамя», «Плавучий мост», «Вещь» и др. Член жюри и ведущий ряда региональных и федеральных литературных и литературно-музыкальных фестивалей. В тома «СУПа» не входил.

Иногда поэт — это только стихи, а порой персона поэта — и есть поэзия. Сам Дмитрий Машарыгин открыто заявлял, что его стихи в отрыве от личности написавшего теряют смысл, они существуют только как продолжение его жизни, звучат как музыка лишь в тот момент, пока их читает автор, каверы — не работают. Тем не менее, у Дмитрия есть верные поклонники, читающие его строки далеко не по-авторски. И Александр Петрушкин рискнул издать стихи Дмитрия в бумаге, отделить их от голоса и персоны.

Нина Берберова в своих записках об эмиграции отмечала, что люди, талантливые во многих областях искусства чаще всего легко смываются волной, они ничего не добиваются, поскольку их дар делится между Музами и ни одна не готова покровительствовать за столь малую ренту, ещё и ревнуя к сестре. Ольга Мехоношина — великолепный музыкант-импровизатор, востребованный дизайнер, тонкий художник, яркая актриса и певица, и на поэтическую сцену ворвалась юной кометой. Ученица Евгения Туренко от учителя она взяла игру с «заговариванием», с размыванием литературного языка внедрением не столько обыденной речи, сколько обыденной вещественности, втягивая в произношение реальные предметы целиком. Как музы продолжают ей покровительствовать во всех её делах — непонятно.

Серьёзный учёный и поэт-путешественник в одном лице сильно смахивают на «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда», чем только подтверждает, что ничего нового человеческий разум не изобретает, а только раскрывает возможности, которые в итоге обязательно проявятся. Так и литературный персонаж проявился добрым поэтом и озорным товарищем.

За два года до смерти Саша стал рисовать. Потому последняя его книга — это именно рисование не линиями, а буквами.

В общажной комнате у Аллы Поспеловой и Арсения Ли собирались поэты из самых разных тусовок, это была территория пересечения людей, непересекающихся при других условиях. Но в итоге Алла всех связывала, предлагала общую работу, выявляла общие интересы. Сейчас она — главный редактор издательства «СТиХИ», но при каждой встрече я вижу совершенно счастливую молодую женщину, раздающую своим гостям посреди зимы клубнику, купленную на последние студенческие деньги.

Скульптуры Николая Предеина стоят в европейских столицах. В родном городе только на здании Вокзала висит мемориальная доска памяти пребывания в Свердловске Осипа и Надежды Мандельштамов. Ему принадлежат серии графических работ, анализирующих работу поэтов. И автопортретных, и посвящённых жизни Иосифа Бродского. Есть книги художника, с поклоном китайскому искусству каллиграфии. И время от времени появляются книги стихов, графичных, почти беззвучных.

Алексей Борисович Сальников (р. 1978) — российский поэт, прозаик. Родился в городе Тарту (Эстонская ССР). С 1984 г. жил в посёлке Горноуральский Свердловской области, с 2005 по 2006 г. — в Нижнем Тагиле. Публиковался в различных российских журналах, в том числе в поэтическом альманахе-навигаторе Союза российских писателей «ПаровозЪ». Автор книг «Стихи» (2004), «Людилошади» (2007), «Нижний Тагил», роман (2004), «Дневник снеговика» (2013), «Стихи» (серия «ГУЛ», 2014), «Петровы в гриппе и вокруг него», роман (2017), «Отдел», роман (2018). Премии: Литературренген (главная номинация, 2005), НОС (Приз критического сообщества, «Петровы в гриппе и вокруг него», 2018), Национальный бестселлер (Роман, «Петровы в гриппе и вокруг него», 2018), Большая книга (третья премия, роман «Оккульттрегер», 2023). В 2019 году режиссёр Кирилл Серебренников снял по роману Сальникова фильм «Петровы в гриппе». Также по мотивам романа поставлены спектакли: в Центре современной драматургии (г. Екатеринбург), режиссёр Антон Бутаков, премьера 15 ноября 2019 г.; в Гоголь-центре (г. Москва), режиссёр Антон Фёдоров, премьера 17 января 2020 г. Участник второго, третьего четвёртого томов «СУПа»; проекта «ГУЛ».

Алексей Сальников — уральская звезда, первый ряд современной прозы. А на деле — остаётся таким же, как и был: спокойным, стеснительным, вдумчивым. Поэзия его на вершину рейтингов не попадёт. Она — слишком шифрованна. То есть расшифровать-то стихотворение Сальникова можно, но тогда получится очередной роман. Вот он несколько стихотворений «развернул» и прославился. Но продолжает сочинять семена, не проращивая. Пусть сами дают всходы в чужих головах.

Выйдя одним из первых в УПШ из формата печатной книги (разместил книгу стихов на гугл-картах), Александр Самойлов книги писать и печатать не прекратил. За каждой его книгой — эксперимент, исследование, провокация. На презентации в Библиотеке им. Белинского книги — набора открыток «Маршрут 91» (те самые стихи про каждую транспортную остановку на маршруте, всплывающие при наведении курсора), я был единственным, кто купил набор у издателя: полиграфический объект воспринимался публикой как нечто инородное, бессмысленное. Только он у меня и сохранился, прочие книги — друзья зачитали. А я люблю эти открытки. И немного завидую автору.

Публиковался в журналах «Воздух», «Несовременные записки», «Уральская новь», «Урал», «Октябрь», «Поэзия» (Милан), «Знамя», «Зинзивер», в поэтическом альманахе-навигаторе Союза российских писателей «ПаровозЪ» и др. Автор книг стихов «Прерафаэлит» (1999), «Подземный дирижабль» (2004), «Луна сломалась. Лёгкие стихи» (2006), «Ангельские письма» (2011), «Стихи» (2014, серия «ГУЛ»), «Мирись. Прощайся» (2016), «Зырянские стихотворения» (книга и диск, 2016). На стихи А. Санникова написаны песни, сняты видеоклипы, ставятся перформансы, композитором Алексеем Русских написана (и выпущена на CD) сюита «Зырянские стихотворения». Лауреат премии им. П. П. Бажова (2006) за книгу «Луна сломалась», лауреат премии имени А. Решетова (2011) за книгу «Ангельские письма». Участник всех томов «СУПа»; сюжет-проекта «Русская поэтическая речь — 2016»; проекта «ГУЛ».

13 лет я собирал полное «Собрание стихотворений» Андрея Санникова. Оно вышло с моими виньетками к каждой из составляющих его книг. Я счастлив, что Андрей Юрьевич пишет и дальше, хотя «Собрание» выглядело именно прощанием. Так у Хорхе Луиса Борхеса вышло несколько «последних» книг. Самой любимой книгой Санникова пока что остаются «Ангельские письма», каждое из которых посвящено ученикам или друзьями, а одно — проститутке. По-Есенински. А поэт Андрей Санников и есть Есенин, переживший свой «Англетер».

Так сложилась судьба, что с Екатериной Симоновой мы познакомились как соперники: сошлись в финале Первого Уральского слэма 21 сентября 2002 года в зале Дома писателей, расколов зал и жюри. И навсегда для меня Екатерина осталась «мастером выше меня», с которым я советуюсь, у которого учусь. Главная особенность её поэтики — невероятная пластичность: она всё время пробует соединить поэзию с чем-нибудь ещё: кулинарной книгой, ювелирным каталогом, чужой биографией. Эстетическая вертикаль для неё — лифт, который движется в обе стороны: соединять сакральное и мирское до такой степени, что этот коллаж выглядит наивом, шаржем — любимый приём. Но за самым китчевым жестом всегда стоит пронзительная тоска и тщательная отделка текста.

Поэты редко бывают благодарными. Чаще всего они заняты исключительно собой. Виталий Олегович призывал сломать этот стереотип, оказывать поддержку коллегам по цеху, делать совместные проекты. И были те, кто слышали его. Елена Сунцова в некотором роде перенесла его идеи за океан, в Соединённые Штаты Америки. Создала издательство русскоязычной поэзии Ailuros Publishing с египетским котом на логотипе. Помогла своему учителю Евгению Туренко восстановить церковь в его родном Веневе. Проводила фестиваль «ЛитератуРРентген» вместе с Василием Чепелевым, давший стартовую площадку для многих поэтов по всей России. Все эти проекты были актами чистой благодарности старшим товарищам и друзьям.

Самое яркое воспоминание об Евгении Туренко. Ночь. Апрель. Челябинск. Фестиваль поэзии в бывшем детском саду. Мы сидим на окне, свесив ноги наружу. Подросток и старик, ровесники по уму. Где-то дальше по коридору, заперев в своей комнате пару нацменов, поэт Андрей Санников учит их русской поэзии через распевание русских песен. «Славное море, священный Байкал» разносится по корпусу вполне музыкально. А Евгений, этот вечный Пан, мне рассказывает, что у поэта есть три возраста. В первом поэт пишет сам и крайне самодоволен. Но ангелы не обращают на него внимания. Всё, что поэт может в этот момент, — оттачивать мастерство. Второй возраст начинается, когда его мастерство замечают ангелы, тогда в его голове включается радио, которое поэт принимает за «дыхание Бога». На самом деле по нему могут передавать что угодно, от белого шума до сводки новостей с придуманного Филипом Диком Альбемута. В таком возрасте поэт панически боится замолчать и на всякую критику реагирует, как на кощунство. В третьем возрасте поэт устаёт от радио в своей голове, он начинает ценить тишину и сознательно выключает приёмник. А если появляется нужда вывести эфир на бумагу, то поэт выступает как редактор, а то и цензор. Понимая, что не всё стоит показывать. Потому что за иронию ангелов платит смертный человек. Сам Евгений гордился, что не желает входить в третий возраст, боится превращения озорства в мастерство. Озорство хранило и вело его из города в город. И ангелы улыбались ему.

«Не сравнивай: живущий несравним», — пел Осип Мандельштам. Потому удержусь от сравнения Виталины Тхоржевской с другими именами, пришедшими в литературу практически с самого рождения. Поэзии и музыки вокруг неё было настолько много, что в итоге Виталина пошла путями Фернандо Пессоа и распалась на множество гетеронимов, и не все маски я смогу опознать.

С Андреем Санниковым мы видимся и сейчас, Дмитрия Кондрашова проводили в Челябинске между выходом второго и третьего томов антологии Современной уральской поэзии. А о Тягунове я говорю с друзьями. Сейчас готовится в Екатеринбурге фильм про его жизнь. Вышла книга воспоминаний. Суммарно образ поэта накладывается на образ героя романа Виктора Пелевина «Generation „П“» Вавилена Татарского: того самого рекламного агента, говорящего через «автоматическое письмо» с духом Че Гевары. В период учёбы я с другими птенцами Санникова садился в круг и читал стихи Романа вслух в полутьме. Фактически мы вызывали дух Тягунова. Впадали в состояние близкое к трансу…

Константин жив, работает, возможно, пишет. Но публике открыт только целиком вывешенный в сеть единственный сборник.

Семинар Андрея Санникова обещал много новых имён. Но миф «УПШ» сработал на дистанцию и во времени, и на расстоянии. Из ближайшего круга «письмо» после разлёта из гнезда практиковали не многие. Официальной книги у Марины Чешевой так и не вышло. Только «внутреннее издание».

Андрей словно получил «продлённую молодость» вступив в литературу поздно, выступая вместе с поэтами много младше его, работая тем человеком, который связывает поколения не в качестве педагога, а в качестве советчика, друга, собеседника.